Неточные совпадения
В вашем покое будет
биться пульс, будет жить
сознание счастья; вы будете прекраснее во сто раз, будете нежны, грустны, перед вами откроется глубина собственного сердца, и тогда весь мир упадет перед вами на колени, как падаю я…
Отец был человек глубоко религиозный, но совершенно не суеверный, и его трезвые, иногда юмористические объяснения страшных рассказов
в значительной степени рассеивали наши кошмары и страхи. Но на этот раз во время рассказа о сыне и жуке каждое слово Скальского, проникнутое глубоким убеждением, падало
в мое
сознание. И мне казалось, что кто-то
бьется и стучит за стеклом нашего окна…
Однажды Соловьев прочитал ей чеховский рассказ «Припадок»,
в котором, как известно, студент впервые попадает
в публичный дом и потом, на другой день,
бьется, как
в припадке,
в спазмах острого душевного страдания и
сознания общей виновности.
Он все забыл и, ожидая чего-то, проталкивался вперед, опьяненный после одиночества
сознанием своего единения с этой огромной массой
в каком-то общем чувстве, которое
билось и трепетало здесь, как море
в крутых берегах.
Всеми ими управляет одно: раздражение при различных мотивах. У кого, как у грибоедовского Чацкого, любовь, у других самолюбие или славолюбие, — но всем им достается
в удел свой «мильон терзаний», и никакая высота положения не спасает от него. Очень немногим, просветленным Чацким, дается утешительное
сознание, что они недаром
бились — хотя и бескорыстно, не для себя и не за себя, а для будущего и за всех, и успели.
Сердца
бились тогда сильно и радостно,
в полном убеждении, что
сознание недостатков есть уже половина исправления и что русский человек ничего не любит делать вполовину.
С «самостоятельным хотением» вступает
в жизнь и Подросток. На груди у него документ, дающий ему шантажную власть над гордою красавицею, а
в голове — «идея». Идея эта — уединение и могущество. «Мне нужно то, что приобретается могуществом и чего никак нельзя приобрести без могущества; это — уединенное и спокойное
сознание силы! Вот самое полное определение свободы, над которым так
бьется мир! Свобода. Я начертил, наконец, это великое слово… Да, уединенное
сознание силы — обаятельно и прекрасно»…